Секретный удар - Страница 18

Сами архоны называли себя по-разному: Гавань Гектора, циторианцы, страна Абана-Курц, однако запоминать это было сложно, и потому им дали общее название – Архонские Миры.

В последнее время, когда в войне с архонами наметились крупные успехи, значение Плайпорта возросло. Император Хаокин Известный появлялся здесь все чаще, чтобы лично выслушивать доклады об очередных победах своих генерал-лордов. Что скрывать – это было приятно.

– Перед Вами, Мой Император, Золотая Дорога, а планета Куггель – ключ к этой дороге! – громко объявил лорд Стромберг, указывая на большой стол с мастерски выполненными моделями планет и целых звездных систем. Лорд совершил целых пять «прыжков» на флагмане «Академик Первухин», спеша поскорее добраться до Плайпорта.

Вообще-то «прыжки» переносились пассажирами больших судов довольно легко, однако в возрасте Стромберга пять «прыжков» подряд без должного отдыха действовали на самочувствие просто угнетающе.

– Я благодарен вам, лорд Стромберг, за то, что вы сдержали свое обещание, – довольно сказал Император и, поднявшись с трона, подал руку гвардейскому полковнику, который помог монарху спуститься со специального возвышения.

Император Хаокин был вовсе не немощен, однако опасался предсказания придворного эрмофена – человека, путешествовавшего по иным мирам за счет одних лишь умственных усилий.

После таких путешествий эрмофен говорил не очень внятно, однако много раз описывал картину падения Императора со ступенек.

– Итак, это и есть Золотая Дорога? – спросил Хаокин, любуясь почти правильными рядами планет, которые в реальности тянулись на миллиарды и триллионы космических миль. Все они, если верить дальней разведке, были населены и имели немалые богатства, а стало быть, требовали покровительства цивилизованной Империи.

Долгое время приграничные миры архонов были настолько крепки, что имперские экспедиции растворялись в их пространствах без следа, однако война все расставила по местам, и теперь Император знал о Золотой Дороге достаточно, чтобы двинуться по ней.

«И будет Империя от Синей до Белой звезды», – так было сказано в древнем пророчестве, и Хаокин надеялся его исполнить.

– Да, впечатляет, – согласился Император, потрогав несколько следовавших за Куггелем планет и тщательно вытерев пальцы шелковым платком. – Впечат-ляет. Еще бы нам двигаться побыстрее, а то ведь с этой Конфедерацией мы возимся долгих двадцать лет.

Хаокин повернулся, и по длинным шеренгам чиновников пробежали волны, словно по забитой саргассами морской гавани.

Здесь было много тех, от кого зависела скорость продвижения империи к новым колониям, и потому волнение передавалось от одного к другому.

– В чем проблема, лорд Морвин? – спросил Император, обращаясь к высокому тучному господину, затянутому в тесный, расшитый драгоценностями мундир.

Лорд Морвин курировал комитеты по новейшим системам вооружения и, как он сам часто любил повторять, «кормил науку из своих рук».

– Э-э… Ваше Императорское Величество, архоны, несмотря на свою общую непросвещенность, весьма искусны в отдельных ремеслах. Они успешно совмещают в своих солдатах гибкость живого человеческого ума и технологии имплантаций. Пока что их солдаты быстрее, чем наши…

– С чем же это связано? Неужели нельзя наших солдат сделать сильнее, защищеннее, в конце концов?

– Э-э… Ваше Императорское Величество, наши ученые пока не в состоянии преодолеть барьер потери личности.

– Какой такой барьер? Почему я не знаю?

– Об этом лучше расскажет Председатель трех Академий – Дориан.

– Один перекладывает на другого, – поморщился Император. – Что ж, многомудрый Дориан, объясните мне, что такого неразрешимого в этом барьере?

– О Мой Император, речь идет о предельной возможности насыщения человеческого тела полезными дополнениями. Мы могли бы улучшить наших клонов, добавляя им чуть ли не бесчисленные технические возможности, однако на каком-то этапе они перестают себя контролировать и начинают выполнять совершенно непонятные команды.

– Чьи же они выполняют команды?

– Мне неловко произносить, Ваше Императорское Величество, я человек заслуженный, серьезный ученый, магистр эфталогии и критик энтропии…

– Покороче, многомудрый Дориан, ваши заслуги широко известны.

– Да-да, прошу прощения, Ваше Императорское Величество. Одним словом, испытуемые жаловались на некие голоса.

– Голоса? Какие голоса?

– Они утверждают, что слышат голоса, которые приветствуют их приход, потом начинают смеяться, и после этого наступает фаза внешнего контроля. Испытуемые совершают те или иные действия, а позже не могут вспомнить, что и почему они делали.

– А что делают эти ваши испытуемые? Что велят им голоса?

– Они, прошу прощения, гадят на пол, Ваше Императорское Величество…

– Гадят на пол? – Брови Императора взлетели на лоб. – Но зачем?

– Чтобы, прошу прощения, было чем писать на стенах, – через силу произнес Председатель трех Академий.

– Очень интересная подробность! – сказал Импе-ратор. Он позволил себе улыбнуться, и сейчас же по рядам высших чиновников прокатился дозволенный смешок. – И что же пишут эти ваши испытуемые? Уж конечно не сонеты Джо Вильсона?

– Нет, Ваше Императорские Величество, не сонеты… – Дориан потоптался на месте своими расшитыми башмаками, не решаясь открыть монарху правду.

– Говорите, не бойтесь, многомудрый, я уже догадываюсь, что они поносят своего Императора.

– Не только Ваше Императорское Величество, но и ваших врагов! – тут же добавил Дориан.